63. Мне не нужна комфортная оболочка жизни. Нужна сама жизнь!

7 мая 2008

Когда я учился ходить, ты был лётчиком. Сильный, смелый, устремлённый. Ты был примером для меня. Я мечтал, что стану таким же, когда вырасту. Мы будем жить в одном ритме, на одной скорости двигаться в одном направлении, и ты будешь гордиться мной.

А сейчас ты скучный и тусклый. Погрузился в дела, прочно укрепился на земле и совсем не смотришь в небо. И нас уже привлекают разные скорости, и я даже не знаю сейчас, движешься ли ты куда-нибудь вообще, отец.

Чёрт возьми, как это стрёмно. Сейчас я понимаю, что не хочу, чтобы ты мной гордился. Вообще. Потому что ты будешь гордиться, только если я пойду по твоим стопам – тщательно выверенным и безмерно скучным путём. А я хочу быть собой! Мне не нужна комфортная оболочка жизни. Мне нужна сама жизнь!

Но почему-то какая-то часть души так искренне и так сильно хочет, чтобы мы сейчас вместе обсуждали мою мечту. Чтобы твои глаза вновь засияли жизнелюбием и энтузиазмом. Чтобы мы говорили, что думаем, шумно спорили и вместе вникали в жизнь. Но мы уже лет пять выбираем только нейтральные темы, на которые можно общаться и с дальними родственниками, и с гостями, и с совершенно чужими людьми.

Мы с тобой на самом деле уже почти как незнакомцы. Не знаем и не понимаем друг друга, но вновь знакомиться сейчас поздно и как-то странно, наверное. Я не хочу представлять себя на твоём месте, а ты не хочешь видеть меня вне рамок, которые уже так тщательно продумал, ты отказываешься видеть во мне меня. Мы уже не ищем точек сближения – это слишком сложно, да и не нужно.

— Слышал, ты встречаешься с Миланой Смоленской, – отец опередил его с темой разговора. – Хороший выбор.

Какой выбор? Вообще о другом выборе пришёл говорить.

— Отец, подожди, я хотел обсудить учёбу.

— Обсудим. Но сначала я хотел обсудить с тобой дела семьи. Твой дядя на грани разорения, Максимилиан. И у нас всё тоже не так гладко, как хотелось бы.

Макс не любил серьёзные разговоры, особенно когда они проходили в кабинете отца. Может, я и не против поговорить о дяде Пьере, но почему-то сейчас хочется как можно скорей выбраться отсюда.

— Что-то случилось? – из вежливости спросил Макс.

— Со всеми что-то случается сейчас, – криво улыбнулся отец. – Финансовый кризис, сынок.

А семейный кризис – это когда близкие люди общаются только на такие внешние темы. Хорошо, что я уезжаю в Италию. Одним источником расходов будет меньше.

— Ясно, – кивнул Макс.

Воцарилось молчание. Отец смотрел на глобус, стоявший на краю его стола. Макс смотрел в окно. На улице было свежо и солнечно. И Милана сегодня такая яркая и деловая. Дизайнер.

— Не хочешь познакомить нас со своей девушкой? – отец нарушил тишину.

Если честно – нет. Милана – это основа моего собственного мира. Она, мечта и Bentley – это я. Всё остальное ко мне не относится. Не хочу смешивать. Вообще не люблю коктейли из несовместимых ингредиентов. Не надо гасить клубнику горчицей.

— Пап, у нас всё не так серьёзно, – сказал Макс, чтобы не говорить то, о чём думал.

— А зря. Советую тебе серьёзней отнестись к этому.

Макс удивлённо посмотрел на отца.

— Por que?

— Говори по-французски, – попросил отец.

Вот этот вывернутый наизнанку и напичканный бредовым формализмом мир уже не имеет ко мне никакого отношения. Мой родной язык, моя собственная жизнь, bastante.

— Раз у тебя так плохо с логикой, объясняю – нашей семье нужен приток финансов.

Это Милана, что ли, приток финансов?

— И? – спросил Макс, пытаясь справиться с раздражением.

— И ты мог бы в этом поучаствовать, если бы женился на Милане Смоленской.

Ахах. Если я когда-либо женюсь, это произойдёт по иным мотивам. Романтично, незабываемо. Мы вдвоём на каком-нибудь острове. И ещё человек пять-семь самых близких друзей. Море, звёзды, счастье, свобода. В любом случае, Милане ещё нет восемнадцати.

— Жениться я пока не собираюсь, тем более – по расчёту, – заявил Макс. – Можете на меня не рассчитывать.

Отец внимательно смотрел на него, собираясь с мыслями. Скучный, напряжённый и такой серый, ты выглядишь старше, чем дон Смоленский. Почему ты стал таким, отец? Откуда в тебе это чрезмерное пристрастие к прозе жизни? Рождённым летать вредно разлучаться с небом, видимо.

— Тогда, может, прояснишь, что ты планируешь делать? – спросил он, наконец. – Ты практически не учишься. Клубы, девушки, пати, всякие тусовки, или как у вас там принято выражаться.

Не знаю, вовремя или нет, но я это скажу.

— Я бросаю университет, – глядя на глобус, сказал Макс.

Тишина, поощряющая к продолжению объяснительного монолога.

— И буду учиться на автогонщика.

— Совсем рехнулся?

— Нет, это первое разумное решение, которое я принимаю, – серьёзно сказал Макс, посмотрев в глаза отцу.

Вот такая у нас тема, пап. Жизнь наоборот, жизнь взаймы у мечты. Называй, как хочешь. Ты ушёл от своей мечты к стабильности, приземлился навсегда и загородился барьером бессмысленных дел, а я рвусь от пресловутой монотонной правильности к своей мечте. В чём-то мы с тобой очень похожи. Нас объединила мечта, но разобщило отношение к ней, направление движения. Песочные часы какие-то у нас с тобой получаются: ты вниз – я вверх.

— На мою поддержку не рассчитывай, – твёрдо сказал отец. – Денег ты не получишь.

Предсказуемо. Не думал ещё о том, как решать эту проблему, но справлюсь. Одна туча на небе погоды не делает.

— Окей, – ответил Макс и сразу же подумал о Милане и её привычке отвечать «окей», когда её что-то раздражает.

— Максимилиан, ни копейки, понял?

— Понял. Я так и думал. Это всё?

— Конечно. Поговорим, когда протрезвеешь или повзрослеешь.

Решил сказать правду, а воспринимают её как классический блеф.

— Отец, я трезвый и взрослый.

— Ты что, серьёзно решил всё бросить?

— Да.

— Машину разбил, что ли?

— Нет, машина в норме. Я принял решение осуществить свою мечту.

— Максимилиан, позволь напомнить тебе, что ты в долгу перед семьёй.

— Верну долг, как только заработаю, – сказал Макс. – А пока что вам не надо будет на меня больше тратиться. Вот такое антикризисное решение.

— Поговорим, когда образумишься, – отец снова смотрел на свой глобус. – Ты даже не представляешь, что такое гоняться за мечтой.

— Думаю, интересней, чем не мечтать вообще.

Пора уходить. Тебе будет спокойней, если я сам пойду по своей дороге, не заставляя тебя вникать, не колыхая в твоей душе воспоминания о незаслуженно покинутой мечте.

Предыдущий эпизод: 62. Да. Life goes on. Мне повезло, что умею переключаться…

Следующий эпизод: 64. Всё отлично. Вот только у моей мечты всё меньше блеска свободы

63. Мне не нужна комфортная оболочка жизни. Нужна сама жизнь!

Оглавление. Часть 2

Все эпизоды